Майя назвали дату, когда окончится следующая эпоха и мир окончательно погибнет. В западном календаре она соответствует 2012 году.

Эдмонд Уэллс, Энциклопедия относительного и абсолютного знания, том VI

В глазок я вижу невысокого толстого мужчину с узкой полоской усов под носом, в жилете бутылочного цвета и клетчатой рубашке.

Это мой сосед по лестничной площадке. Он просит меня подписать письмо с просьбой выселить другого нашего соседа, который постоянно устраивает шумные гулянки и не дает спать всему дому.

Я с любопытством смотрю на соседа.

– Вы ведь согласны, что это безобразие нужно прекратить?

Я совсем забыл, какие смертные.

– Простите, как вас зовут? – спрашиваю я.

– Вы же прекрасно знаете… Мишель. Мишель Одуэн.

– Да-да, конечно.

– А еще у нас проблема с лифтом. Не знаю, как им это удается… Должно быть, это мальчишки с третьего этажа балуются с кнопкой «стоп». Нужно сделать эту кнопку повыше, чтобы они не дотягивались.

Я с сочувствием смотрю на соседа. Эдмонд Уэллс говорил: «Они хотят меньше страдать, а не становиться счастливее».

Что ему ответить? Кажется, все это очень важно для него. Жизнь, наполненная проблемами с лифтом и борьбой с соседями.

– Действительно, все это очень досадно, – говорю я.

Сосед с подозрением смотрит на меня.

– Месье Асколейн, с вами все в порядке? Вы выглядите очень усталым.

Внимание. Опасность. Я кажусь не таким, как они. Быстро! Немедленно собраться и стать нормальным смертным, иначе вот-вот взвоют сирены. Что они говорили о Прудоне? «Если он попытается поделиться своими знаниями, его примут за колдуна».

Я беру себя в руки.

– Где подписать? Вы совершенно правы, пора навести порядок в доме.

Мне даже удается нахмуриться, словно я сдерживаю праведный гнев. Придется вспомнить все привычки смертного. Маленькие желания, мелкие недовольства. Привыкнуть к плоской, монотонной жизни. Быть похожим на них. Иначе они отторгнут меня. Или затопчут.

«Посуда в слоновьей лавке».

– Как ваша следующая книга, продвигается?

– Да, в целом… – неопределенно отвечаю я.

– И о чем она будет, если не секрет?

Мне хочется ответить: «о богах, которые управляют нами», но я сдерживаюсь.

– Об инопланетянах. Такие, знаете, зеленые остроухие человечки с лазерными пушками. Все будет как на Диком Западе, только вместо индейцев – инопланетяне, а вместо стрел – смертельные лучи. Ба-бах!

– Очень интересно, – вежливо отвечает сосед.

Я понимаю, что зашел слишком далеко. Не стоило прикидываться полным идиотом. Я чувствую, что сосед обеспокоен моим поведением.

– На самом деле я пишу, чтобы успокоить людей. Ведь проблема-то заключается в том, существуют ли инопланетяне на самом деле? А что, если мы одни во вселенной? Тогда, если представить, что человечество рано или поздно уничтожит свою планету, все пропало. Нигде во вселенной больше ничего не будет. Никогда. Только вечные холод, мрак и тишина.

Эта фраза, отрывок из «Энциклопедии», сама всплыла у меня в голове. Сосед с тревогой смотрит на меня. Его брови нахмурены. Я должен вести себя нормально.

– Не волнуйтесь, я просто пошутил.

– Мой сын обожает ваши книги. Постоянно о них говорит. Раньше он вообще не читал. Благодаря вам у него появилась тяга к чтению. Мы с женой не очень любим такую литературу. Нам нравятся книги… посерьезнее.

– Я понимаю.

– Жена обожает Арчибальда Густена. Ну, вы знаете, член Академии… Ей нравится, как он пишет. А я больше люблю автобиографии. Я считаю, что писатель должен писать только о том, что хорошо знает, а единственной настоящей темой для него может быть только его жизнь.

– Разумеется. Романы, которые авторы пишут «из головы» – это для детей, – поддакиваю я.

Или для тех, кто в душе остался ребенком. Сосед смотрит на меня, словно пытается понять, не смеюсь ли я над ним. Я улыбаюсь ему.

– Итак, где мне расписаться?

Он протягивает листок, и я ставлю закорючку.

– Ответьте мне на один вопрос. Если бы вы встретили Бога, что бы вы у него попросили?

– А! Отличный вопрос! Я бы хотел выиграть в лотерею!

Сосед очень доволен своим ответом. Он улыбается и пожимает мне руку.

– Сегодня вечером я буду смотреть передачу с вами.

Он уходит. Я возвращаюсь к себе в кабинет. На этот раз любопытство оказывается сильнее, чем желание работать. Я больше не хочу писать. Не хочу читать книгу, о которой должен говорить сегодня вечером. Я что-нибудь придумаю, найду способ выкрутиться.

Я быстро обуваюсь и решаю осмотреть столицу Петушии, страны людей-петухов на Земле-18. Хочу понять, чем она отличается от Парижа, столицы Франции на Земле-1.

Я иду по улице. Люди вокруг похожи на тех, кого я видел в своем мире. Машины, правда, выглядят иначе, номера и названия у них странные. Одежда тоже другая. Женщины носят просторные платья бледных тонов.

Я гуляю по проспектам. Подхожу к памятнику, стоящему на месте Эйфелевой башни. Это та самая башня с петушиной головой, которую я видел из окна. Внушительное сооружение. Интересно, у орлов есть что-то подобное с орлиной головой на вершине?

Замечаю, что движение тут левостороннее, как в Англии. Захожу в большой супермаркет. Люди кишат здесь, как муравьи в муравейнике. Кажется, словно я опять смотрю на Землю-18 с Эдема. Но только теперь я вижу смертных вблизи. Ого, тут оказывается есть синие фрукты.

Я иду, куда глаза глядят, и вдруг оказываюсь перед зданием, которое поражает меня. Посреди большой площади возвышается орлиный собор – со статуями, горгульями, башнями и башенками, а на самом верху огромной скульптурой орла с крючковатым клювом.

И я вспоминаю все.

Я послал пророка, который проповедовал мир и любовь. Его звали Просвещенный. Он говорил: «Я пришел не создать новую религию, но напомнить исконные законы дельфинов тем, кто забыл о них или исказил их». Его схватили и посадили на кол.

Через несколько лет начальник полиции, который арестовал Просвещенного, заявил, что ему было откровение. Он стал называться Преемником и создал «Всемирную религию», основанную на проповеди Просвещенного. Преемник заменил символ рыбы, слишком тесно связанный с культурой дельфинов, символом страданий Просвещенного – колом, на котором его казнили.